Он снова потер висок – нет, голова не болела, но этот жест уже навсегда вошел в привычку. Ему оставалось только надеяться, что его подопечная действительно услышала и поняла, что он сказал, а не как обычно: послушала и твердо решила сделать все по-своему. Если честно, его бы это совсем не удивило: именно к такому ее поведению он стал привыкать. А вот следующие слова его не только удивили,  но еще  и повергли в смущение.
– Спасибо.
Он склонил голову, словно благодаря за ее слова. Он все-таки посчитал их комплиментом, несмотря на неоднозначность личности, с которой его сравнили. Граф все-таки надеялся, что тут она имела в виду не то, как он легко мучил и убивал людей, а что-то другое.
– Уверен Свейн был прекрасным отцом… – Он осёкся, не став продолжать фразу.
«А вот человеком он был мерзостным».
Он молчал – теперь ему оставалось только надеяться, что дитя поймет его и примет правила поведения. Правда граф умом понимал, что и ему стоит вести себя несколько сдержанней, но вот делать ему это страсть как не хотелось, он не был самым понимающим человеком в королевстве, и считал, что понимание стоит проявлять только к людям, которые доказали, что они того заслуживают.
– А здесь вас скорее услышат, если вы будете говорить тихо. – Он улыбнулся. – Помните: чем важнее проблема, тем тише о ней стоит говорить. Не крик и не истерика решают проблемы – их решают люди, а вот это все – крики, гнев, оскорбления – стоит оставить бессильным. Это касается и того, как ты говоришь о бароне: все твои оскорбления унижают только тебя, а никак не его. Для него это как жужжание назойливой мухи. – Он снова замолчал. – И для меня тоже. Это ничего не изменит, но порядком меня раздражает. Потом, со временем, вы поймете, почему не изменит, но не сейчас. Вы еще не готовы это понять и осмыслить, миледи.
Он качнул головой, словно показывая, что это не обсуждается.

Спустя несколько часов он лежал в постели, но, несмотря на усталость длинного дня, на опустошённость от хорошего секса он никак не мог уснуть. Он закрывал глаза, и в голову лезли странные мысли – он никак не мог избавиться от воспоминаний о том, как Годеливе прижалась к нему, как он обнял ее. Он помнил, как почувствовал под своими руками ее молодое гибкое тело. Вольфганг тряхнул головой и потревожил леди Альберту, чья прекрасная головка покоилась на его плече. Она сонно приоткрыла глаза, и граф поцеловал ее в волосы.
– Прости, не спится. Слишком много мыслей в голове.